ГлавнаяСтатьиТекстыПереводНовости
ТемаАкцииИскусствоСсылкиГазетаРедакция
Катарина Раабе: «Тут не было восемьдесят девятого» - ПРОSTORY - украинский литературный журнал Катарина Раабе: «Тут не было восемьдесят девятого» Документальна література: про семінар з художнього перекладу - ПРОSTORY - украинский литературный журнал Документальна література: про семінар з художнього перекладу Herbstschule für ÜbersetzerInnen der neueren deutschen Literatur: Politisch schreiben – politisch übersetzen? - ПРОSTORY - украинский литературный журнал Herbstschule für ÜbersetzerInnen der neueren deutschen Literatur: Politisch schreiben – politisch übersetzen?

Двадцать минут Франсиса Понжа

...Что за радость, схватить за брюхо с фарфоровым кольцом это высокое препятствие одной из комнат; по ходу быстрого сближения, шаг немного зависает, раскрывается глаз и все тело целиком обустраивается в новом пространстве.

Оно все еще придерживает ее дружеской рукой, прежде чем решительно оттолкнуть и закрыться - что приятно обеспечивается щелчком мощного, хорошо промасленного рессора.

«По ту сторону вещей»

Франсис Понж (1899-1988) - французский поэт и эссеист, лауреат Премии Французской академии (1972), Национальной премии Франции (1981) и многих других литературных премий.

Его первые публикации относятся к середине 1920-х годов, но первая книга стихов - «Le Parti pris des choses» («По ту сторону вещей») увидела свет лишь в начале 40-х. Первые десятилетия своего творчества Понж писал в «стол»: работая в редакции «Messageries Hachette» (сам он называл эту работу не иначе, как «каторгой»), он мог, по собственному признанию, посвящать писательству лишь 20 минут в день.

В своем отношении к письму Франсис Понж придерживается позиции, выраженной в короткой максиме Лотреамона - «Поэт - полезнее любого гражданина своего племени». Описанная Лотреамоном «польза» поэта заключается в том, что поэт прорабатывает неизведанные грани, пределы, крайности языка, становясь его первопроходцем. Проникая за-пределы, доводя язык до-крайности, порой разрывая саму его плоть, поэт разрушает язык (поэзия - есть абсолютное зло, Жорж Батай), чтобы немедленно сотворить его вновь, проводя читателя в обновленное пространство, которое затем становится абсолютной языковой реальностью, доступной всем и каждому.

Комментируя «По ту сторону вещей», Понж использует образ анархиста, мастерящего бомбу, порохом для которой служит иррациональное. (Из «бесед с Филиппом Соллерсом»). Присутствие иррационального, поддающего сомнению обусловленность существования человека, становится основной темой поэтического поиска Понжа.

Текст, публикуемый ниже - один из первых литературных текстов Понжа, написанный в 1928 году, публикуется на русском языке впервые.

Франсис Понж

  1. Монолог служащего

«Я провожу дни, совершенно без забот о завтрашнем дне, в светлой новой конторе.
Я зарабатываю на жизнь своему ребенку, растущему и прибавляющему в весе так, как ему и следует, недалеко от Парижа, в компании еще нескольких милых младенцев, в доме, который видно с железной дороги.
Мать вернулась на работу спустя месяц после события, и тут ее настигла судьба: еще больная, жаждая отдыха, она уехала с тем американцем, для которого консьержка почти ничего не значит.
Что скажешь на это? Жаль!
Я мирно зарабатываю на жизнь моему ребенку и на жизнь себе. Посреди залитого солнцем дня, я могу пойти поесть; и еще раз поесть вечером, когда жизнь города, после периода повышенной интенсивности, сходит на нет, умирая вместе с солнечным светом.
Еще, я могу лечь спать, я могу пойти спать домой, правда, в скромную комнату, но на свежем воздухе, на самой главной улице рабочего квартала, здесь мне нравится, здесь живут мои друзья.
Я мирно зарабатываю себе на жизнь, без особого труда, исполняя однотипную простую работу, которая не грозит мне особыми неприятностями.
Когда я прихожу, все вещи уже убраны и расставлены по местам; когда я закрываю дверь и ухожу, прощаясь с начальниками, ни одна забота не следует за мной.
Вот так я зарабатываю себе на жизнь, которая утекает достаточно медленно и благоприятно, и я сполна ощущаю ее ценность.»
«Но вечером, когда я располагаю временем, я осознаю себя мыслящим человеком: я читаю и думаю об этом, с полчаса перед сном.
В такие моменты, мной овладевает привычная горечь, и я начинаю грезить, что в действительности я человек, превосходящий свою общественную функцию. Но тогда я произношу нечто вроде молитвы, благодаря Провидение, за то, что я был создан маленьким и лишенным ответственности в столь дурном порядке вещей.
Если меня охватывает гнев, я сразу же успокаиваюсь, думая о том, какая удача принадлежать, своими стремлениями, равно как и чувствами, к классу, наделенному раболепием и невинностью.
Рабом, я чувствую себя свободнее, чем хозяин, отягощенный заботами и нечистой совестью.
Иногда, я мечтаю о лучшем мире, картины которого мое охлажденное воодушевление предоставляет мне все реже, вот уже несколько лет. Но я уже чувствую, что скоро усну.
И я вновь обращаюсь душой к моему ребенку, который связывает меня с моей общественной ролью, и чье существование усложняет условия моего рабства. Я думаю еще и об этой женщине... Тогда мое дыхание становится равномерным, ведь спокойствие начинает казаться мне единственным желаемым благом, в этом мире, еще слишком скверным для перемен, как говорится в газетах

  1. Приветствие промышленника

Сир, Ваш мозг может казаться бедным, обставленным плоскими столами, коническими лампами, повисшими на вертикальных проводах, мелодиями, способными изрешетить душу коммерсанта,
но Ваш автомобиль, очевидно, выгуливает Париж вокруг земли, как выпуклый жилет, прегражденный платиновым потоком, с которого свисает Эйфелева башня, и другие известные брелоки, и когда, возвращаясь с ваших заводов, разбросанных в глубинке, как зловонное дерьмо,
Вы приподнимаете занавесь и проходите в гостиные,
несколько женщин бросаются к Вам, одетые в шелка, как зеленые мухи.

  1. Терпеливый рабочий

От гула грубых грузовиков дребезжит стекло, заляпанное предрассветными сумерками.
В кабаке сидит Фабр, сидеть ему неудобно, и он шевелит под столом башмаками, запачканными накануне. На сталь его ножа набрасывается вареная картошка, он вытирает нож куском хлеба, который потом съедает. Он запивает все вином, от его ужасного вкуса сводит небо, потом расплачивается с хозяином, чокнувшись с ним.
В семь часов этот квартал напоминает скотный двор. Идет дождь.
Фабр думает о своей вагонетке, она провела ночь на улице, перевернутая возле кучи песка, он резко поднимет ее, - скрипящую и вылинявшую, в тумане, чтобы использовать вновь.
Он все еще здесь, в укрытии, и с ним, в кармане его робы - блокнот, толстый карандаш и бумага из пенсионной кассы.

1928

О теме "Перевод:___".

 

Добавьтe Ваш комментарий

Ваше имя (псевдоним):
Комментарий:

eurozine
 


Главная  Статьи  Тексты  Перевод  Новости  Тема  Акции  Искусство  Ссылки  Газета  Редакция  


Дизайн Александр Канарский © 2007.
При использовании материалов ссылка на prostory.net.ua желательна.