StartseiteImpressum
Документируя Майдан - PROSTORY Документируя Майдан Український літературний процес: фактор смаку - PROSTORY Український літературний процес: фактор смаку Понимать литературу - PROSTORY Понимать литературу

Политическое искусство авангарда в Европе в 20-30е годы 20-го века и связь с сегодняшней украинской ситуацией

 

Доповідь Олесі Лещенко (Бохум/Київ) прозвучала на зустрічі «Політизація мистецтва - на часі?» 11 червня.

Выставка «Взгляды» и сопровождающие её мероприятия привлекли меня своей анонсированной политической ангажированностью, что не есть частым в Украине явлением,  самостоятельностью участников, т.е. тем, что она не явилась исполнением заказного фондового проекта, и тем, что, вызвав такой многоголосый резонанс, выставка стала своеобразным индикатором общественно-эстетического поля.

Целью моего сообщения в общем является ознакомление с материалистической культурологией и сравнение политического искусства авангарда с сегодняшним украинским политическим искусством. В 1-й части я попытаюсь описать политическое искусство 20х-30х годов 20-го века в Германии. Это искусство называется в той терминологии, которую я использую, искусством авангарда - политическим искусством par exсellence. В этой же части я поясню культурологическую терминологию, которую я использую, когда характеризую политическое искусство, т.е. я хочу показать то понимание искусства, которое сложилось в материалистической культурологии в Германии. 2-м пунктом я попытаюсь прокомментировать выставку «Взгляды» и представить видео-работу современного немецкого режиссера Харуна Фароки, который, на мой взгляд, объединяет опыт авангарда и современности.

В качестве результата, и это есть моя гипотеза, я ожидаю от читателей корректировок политического, новых описаний эффектов политического согласно нынешней ситуации в Украине, потому как приравнивание теории к украинской ситуации противоречило бы материалистическому пониманию истории культуры. Кроме того, теория либерального толку, какой является теория систем, «обеспечивает» «замораживающий» эффект, ибо утверждает постмодерн в нашем времени и невозможность изменений, исходящих от политического искусства. Т.е. я заранее ввожу вас в продуктивные нестыковки и ожидаю опровержения утверждений.

Итак, почему авангард?

Авангард это самый яркий момент пересечения политического и эстетического, он происходил в 20е-30е годы 20-го века в период острой политической борьбы, войн в Советском Союзе, Германии, Италии. Авангард отличается от реалистического искусства и, так называемого, искусства ради форм (нем. ästhetizistisch), которые возникли раньше и сосуществовали с авангардом.[1] Некоторые представители авангарда - это «Левый фронт искусств» (ЛЕФ) в Советском Союзе, в Италии - Филиппо Маринетти, в Германии - Бертольд Брехт.

Чем отличается авангард от художественных практик, например, экспрессионистов? Чем отличается театр Мейерхольда от экспериментов над формой в фильме, скажем, Фрица Ланга?  Соцреализм тоже может отображать политические темы. Он пришёл на смену авангарду, вытеснил его, но чем отличается авангард от соцреализма? И в чём отличие соц. реализма от реализма, скажем, Толстого: в темах, идеях?

Здесь мы сталкиваемся с проблемой периодизации эпох культурных практик и продуктов. Введём для этого разграничения материалистическую терминологию «теории систем» немецкого литературоведа Г. Плумпе.  Почему я использую материалистическую терминологию? Я считаю, что различие художественных продуктов по темам, мотивам не даёт нужных дифференциаций, а является разветвлением  субъективистской традиции в культурологии. Основой дифференциации в «теории систем» является понимание художественного продукта как отношение формы и медиа-среды. В зависимости от того, преобладает ли эксперимент формы - примером здесь могут быть эксперименты кубистов - или натурализм среды, искусство является искусством формы или реалистическим искусством. Это внутреннее соотношение. Внешнее соотношение - это взаимодействие системы художественных практик, продуктов, институций с другими системами в обществе. После автономизации, отделения искусства от других практик - юридической, политической, религиозной, экономической - в 18. веке искусство существует отдельно от религии, политики. И хотя есть, скажем, книги, которые вызывают скандал, нет такой универсальной инстанции в обществе, которая решает, что читать. Системы знаний сосуществуют друг с другом: культурные проекты немецких романтиков «Новая мифология» остались утопией прошлого. И церковь лишь предлагает свои опции, интерпретации реальности, но не являет единственно правильные основы, параметры интерпретации. Такое сосуществование систем отличается от тоталитарных систем, где политика-идеология решает, что читать, писать. Вспомним факт сжигания «неугодных» книжек во время национал-социализма в Германии, репрессии над деятелями искусства во время сталинского режима или процесс над выставкой "Запретное искусство-2006" в Москве. Здесь вы скажете: «После Фуко мы знаем другие механизмы контроля», и всё же: искусству, согласно теории систем, после его автономизации отводится роль оцениваться как интересное - неинтересное и искусство никак не может изменить мир.

Здесь мы подходим к определению авангардов. Искусство авангарда отличается и от искусства преобладания эксперимента форм, и от реалистического искусства, так как эксперименты были подчинены цели - соединить политику и искусство, растворить искусство в жизни. Они возникли в революционное время в Европе. Как в Италии, так и в Советском Союзе художники понимали себя строителями общества.  Все мы помним известную риторику о деятелях искусства как о строителях новой жизни и о формировании «нового человека». Только в Советском Союзе это был авангард левого толку,  в Италии - правого. Маринетти хотелось формировать общество как произведение искусства. Для него искусство становится политикой.[2] Искусство авангардов в Советском Союзе оказались возможными только на время, когда политика благоприятствовала художникам, артистам. Художники, артисты, писатели были приглашены революционным правительством строить новую жизнь. Они имели возможность «растворять» свои художественные практики в общественных делах.

В программе ЛЕФа 1923го года говорится, что:

Леф будет бороться за искусство=строение жизни.[3]

Этот период коллективного творчества закончился по времени с приходом Сталина к власти. В искусстве наступил соцреализм, когда идеология поглощает, художник старается максимально растворить свои формы, передавая реальность, диктуемую идеологией, другими словами,  художник копирует реальность социалистических идей.

Какой опыт авангардов полезен нам?

Например, Брехт и Вальтер Беньямин, «фактография», организация коллективного труда ЛЕФом. Особенно интересна для нас ситуация в Германии в 20х-30х годах 20-го века, когда писатели, философы, теоретики культуры вели, можно сказать, партизанскую работу - пытались различить и описать революционный момент. Брехт и Беньямин работали над новой материалистической основой теории искусства, считая, что продолжать работать, как работал, например, Станиславский в театре - имеется в ввиду продолжение психологического театра - бесполезно. Брехт говорил, как известно, о том, что обыватель приходит в оперу, как оазис развлечений, снимает шляпу, испытывает катарсис, после представления надевает шляпу и возвращается в свою жизнь:

Выскочив из станции метро в жажде  отдаться  гипнозу  магов,  взрослые,
закалившиеся и ожесточившиеся в борьбе за  существование  люди  бросаются  к
театральным кассам. Вместе со шляпой  они  сдают  на  вешалку  свои  обычные
манеры, свое обычное поведение "в жизни"; они  входят  в  зрительный  зал  и
занимают свои места с видом и осанкой королей. Стоит ли осуждать их за  это?
(...) Отношение этих людей к  опере  недостойно  их самих. Можно ли ожидать,
что они его изменят? Можно ли заставить  их  вынуть изо рта сигары?
[4]

Брехт описывает разделение жизни и искусства и мораль, которая оказывает воздействие или нет,  авангардисты же напротив пытались соединить сферу искусства с остальными жизненными сферами. У Брехта, Беньямина и, конечно, русских авангардистов - Мейерхольда - в прямом смысле техническое понимание качества изменений («Verschaltung»). Авангардисты не просто использовали политические темы: в педагогических пьесах Брехта («Lehrstücke») практиковалось использование жестов, как частей коллективной субъективности. Мейерхольдом была создана целая техническая азбука для театра - «биомеханика». Части субъективности были политически направлены, что в ситуации острой политической борьбы казалось необходимым. Эффективность практик  искусства связывалось с политическими изменениями.

И Брехт, и Беньямин считали, что нужно захватывать новые масс-медиа, на тот исторический момент таковым являлось радио. Брехт пишет теорию о радио как о коммуникативном аппарате - «Радио как средство общения»[5]. В этой теории слушателям отводится активная роль: они становятся производителями, а не поглощателями информации. Беньямин пишет об авторе как о производителе, о продукте как о товаре и о том, что новые медиа разрушают представления об искусстве как о сфере возвышенного - « Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости».[6] Что здесь важно: Беньямин и Брехт описывали разрывы в искусстве теоретически. Брехт к тому же готовил практики в своих дидактических пьесах. Когда фашисты пришли к власти, Брехт отправился в изгнание, он разработал так называемый «эпический театр». Центральный элемент «остранение» („Verfremdung"), c помощью которого общепринятое становится неудобным для понимания, должен был воспитывать критический взгляд. Достигалось «остранение» путём разделения музыки и текста, изымания сенсации содержания с помощью представления содержания перед каждой главой в пьесах. В разделении, взаимном комментировании частей в эпическом театре - слов, музыки, визуальных картин - нет удобной непрерывности и удобного поглощения искусства.  Здесь исключается развлекательная функция пьес как единственная.

С методами Брехта работали кинорежиссёры Александр Клуге, Жан-Люк Годар, а также медиа-инсталятор Харун Фароки[7]. Фароки пытается языком новой объективности объяснить сложные реальности, происходящие сейчас, например, сопоставить военные практики применения оружия и применение таких техник в мирной жизни. В видео-работе «Интерфейс» («Schnittstelle», 1995) Фароки рефлектирует о процессах документации, в том числе в своих «Видеограммах революции» («Videogramme einer Revolution», 1992). Как и в «Глазе/машине» («Auge/Maschine», 2001) эти документальные работы сочетают в себе и опыт «фактуры» формалистов, и «кино-глаз» Вертова. Т.е., с одной стороны, показана материальность и технические аспекты восприятия реальностей. Но каких реальностей? Как документировать происходящее? Брехт писал в «Процессе над тремя грошами» в 1931-32м годах о том, что обычная фотография завода ничего не показывает, т.к. реальности «перешли» в исполнение функций, и нужны искусственные конструкции (=конструкции искусства, искусные конструкции) для их передачи, аналитическое изучение причин процессов.[8] При этом Брехт считал, что киноаппарат может регистрировать функции людей снаружи и объяснять их «расстановку» в обществе. Таким образом, с другой стороны, в своих видео-работах Фароки рассказывает о конструированиях, к которым он прибегает для наблюдений над процессами построения реальностей, говорит о реальности технических аппаратов, властных функциях опредмечивания через различные видеосъёмки и снятия мерок.

Перечисленные техники документирования можно сравнить с выставленными на «Взглядах» работами. Во время обобщения увиденного я столкнулась с парадоксом: я начала делить работы по принципу удачности и неудачности. При этом я очень не уверена, что могу оценивать эти работы, используя оценочные характеристики философа-специалиста. Например, встречается техника остранения... Это, например, флаг Никиты Кадана, а вот экспонату «Remake» не хватило художественных средств, чтобы показать remakes, только текст сообщает об этом. Евгения Белорусец в «Раздвоении» выбрала форму, схожую с «фактографией». У неё тоже документальная форма повествования, но не хватает, на мой взгляд, комментария, который бы исходил при сопоставлении текста и фотографий. Эту работу можно сравнить с работой Фароки «Рабочие покидают фабрику». Удачно вышел проект Устинова: люди, с одной стороны, активно участвуют в эксперименте и при этом должны наткнуться в прямом смысле слова на ложь симулякров, как и зрители, которые видят протокол эксперимента и должны убедиться  в обманчивостях  и обмане отсутствия трансцендентности. Понравилось, как «примеряли» жесты забеливания люди на выставке группы «SОSka» в Харькове, понравились и проекты с вторжением на улицу как «По(чому) мораль?». В целом на выставке прослеживалась саморефлексия творчества, желание отследить своё. Отсюда экспонаты сопровождены большим количеством текста, неплохо было бы усилить художественную выразительность.

Эти комментарии сделаны на основе философско-культурологической базы и на своём опыте я убеждаюсь, что одними убеждениями к искусству «не подобраться», нужны коллективные, включающие искусствоведческие, рабочие группы. Но при обсуждении 11.06. мы обратились к периоду авангардов, чтобы сделать сравнения с сегодняшней ситуацией и попытаться теоретически обозначить момент нашей истории, при этом используя материалистический подход для изучения изменения в культуре  и ознакомившись с художественными формами. Брехт искал политическое тогда. Наша задача - найти свои определения стыка политического и эстетического, подумать о вопросе морализации искусства, о том, какие эстетические характеристики имеет ангажированное искусство, каковы возможности политического искусства и может осмелиться сделать идеалистический намёк: что может искусство?

Выводы: Брехт искал политическое тогда, наша задача - найти свои определения

1. Политическое искусство авангарда - это попытка прервать автономию искусства и включиться в общий процесс организации общества. Важно нам в качестве изучения и сравнения художественных форм (например, «фактография» ЛЕФа, при этом ср. работу Е. Белорусец «Раздвоение»), приёмов («остранение», ср. флаг Н. Кадана), организации художественных практик (коллективное сотворчество ЛЕФа ср. с украинским коллективом Худрада), возможностей медиа, инструментов производства.

2. Изучение материалистической теории искусства авангардов (В. Беньямина «Автор как производитель», Б. Брехта «Процесс над фильмом по трёхгрошевой опере», Б. Арватова, В. Третьякова) и сегодняшних материалистических теорий и практик (например, медиа-проектов берлинского деятеля Харуна Фароки) позволит определить революционные моменты сегодняшней украинской культуры и общества, а обоснованная теория - укрепить эти разрывы («Diskontinuitäten») в культуре. Это и есть, на мой взгляд, наиболее нужным определением политического.

3. Ни левая критика (как у Алексея Радинского[9]), ни, в конце концов, либералистские теория дискурса и теория систем не меняют, а стабилизируют ситуацию постмодерна, который они (теория дискурса и теория систем Н. Лумана, Г. Плумпе) сами же описывают и тем самым утверждают. Соответственно, нужно готовить новые теории и проекты, может, с уверенностью автономного субъекта истории?!

 


[1] Ср. термины периодизирования в: Gerhard Plumpe, "Epochen moderner Literatur", Opladen 1995.

[2] Ср. G. Plumpe, "Epochen moderner Literatur", с. 198.

[3] http://www.aptechka.agava.ru/statyi/teoriya/manifest/lef1.html

[4] Б. Брехт: Примечания к опере «Расцвет и падение города Махагони», 1930. http://www.russianlib.com

[5] См. в: Бертольт Брехт: Театр. Пьесы. Статьи. Высказывания. Т. 5/1, Москва, 1965.

[6] Беньямин, Вальтер: Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе.  Под. ред. Ю. А. Здорового. Москва, 1996.

[7] О Фароки можно узнать на:  http://www.farocki-film.de/

[8] Ср. Brecht, Bertolt: Groβe kommentierte Berliner und Frankfurter Ausgabe in 30Bde, Frankfurt am Main, 1998, Bd. 21, S. 469.

[9]Олексій Радинський: Мають очі, щоб не бачити: Парадокси критичного мистецтва в Україні на http://commons.com.ua:80/archives/4354

 

 

 

 
Comments (1)
1 Dienstag, 23. Juni 2009
дуже сподобався ваш третій висновок

Add your comment

Your name:
Comment:


Das Design Alexander Kanarskiy © 2007. Alle Rechte sind geschützt.
Unter Anwendung von den Materialien ist die Verbannung auf prostory.net.ua obligatorisch.