ГоловнаСтаттіТекстиПерекладНовини
ТемаАкціїМистецтвоЛінкиГазетаРедакція
Нова хвиля стала, яка не бувала - ПРОSTORY - український літературний журнал Нова хвиля стала, яка не бувала День солидарности с Pussy Riot - ПРОSTORY - український літературний журнал День солидарности с Pussy Riot Слід від вибуху з Дебальцевого - у Варшаві - ПРОSTORY - український літературний журнал Слід від вибуху з Дебальцевого - у Варшаві
Друкувати

Марианне Грубер: Протокол страха ІІІ

 

Маріанна Ґрубер (Marianne Gruber), народилася 1944 у Відні, вивчала медицину і психологію. З 1980 року – вільна письменниця, членкиня Австрійського ПЕН-клубу, з 1994 року – президентка Австрійського товариства літератури. Одна з провідних письменниць сучасної Австрії, колежанка Герти Мюллер, луреатка численних літературних премій, 2004 року була винагороджена Золотою відзнакою міста Відень. У своїй творчості Маріанна Ґрубер тяжіє до психологічної фантастики, соціальної притчі, працює з питаннями людяності, кризи техногенної цивілізації та машинерії влади. До класики австрійської літератури вже увійшли її «Протоколи страху» – тонка експресіоністська фіксація межових станів свідомості, жаху, параної, які у насильнику викривають жертву і показують механізми функціонування жорстокості.

Минулого року в «Иностранной литературе» було опубліковано оповідання Маріанне Ґрубер «Скажи им, они должны выжить» в перекладі Марка Бєлорусця. Роман Ґрубер за мотивами Кафки «В замок» також перекладено російською.
Українські переклади оповідань Маріанни Ґрубер незабаром вийдуть друком у 9-му числі Просторів «Бідність».

 

Вы тут ни при чем. С вами лично это никак не связано. И ваша роль здесь малозначительная. Более значимой она не станет, когда в конце нашего разговора я совершу, что должен совершить. Я исполняю некую миссию, к вам не имеющую отношения. Шли бы вы по другой стороне улицы, вообще не попали бы в поле моего зрения. В конце концов могли перейти на другую сторону до того, как я вас зафиксировал. Нужно было предвидеть опасность заранее, а теперь дело зашло слишком далеко. Лучше бы вы меня не заметили, не узнали и на маску, которую я ношу, просто не обратили внимания. Тогда на вашем месте очутился бы кто-нибудь другой, так же случайно, как и вы. В сущности, вы сами тут не при чем.

Вы совершенно случайно меня обнаружили, когда мне не следовало себя обнаруживать, тем более, подобным образом. Вы случайно растоптали мою маску, и я уже не мог, как прежде, затеряться в толпе. И такая же случайность, что никто вокруг, кроме вас, не распознал мою уязвимость.

А ведь сложись все иначе, мне бы пришлось и впредь самому справляться со своей миссией. Хотя давно уже нет никакой миссии, да никакой миссии и не было. Что я кому-то понадобился - уже поражение.

И не говорите мне, как много следов я оставил. Такого рода подсчеты не повлияют на то, что произойдет в конце нашего разговора. Знаю я о своих следах, причем намного лучше вас.

Меня найдут по оставленным мною следам, и это имеет прямое отношение к тому, что произойдет дальше. Иначе мне не исполнить свою миссию. Я обязан продолжать делать то, что всегда делал, и оставаться тем, кем был всегда.

Но даже не пытайтесь представить себе, что случится после, когда я совершу, что мне положено совершить. Все равно у вас ничего не получится. Я же, в отличие от вас, это знаю. Меня не раз посылали на охоту. И действовал я, говорят, весьма успешно.

Тем не менее, случайно я стоял с самого начала на этой стороне улицы. Точно так же я бы мог стоять напротив или находиться где-либо еще. Конечно, вы бы тогда со мной не встретились. А меня бы давно настигли другие охотники.

Только не рассказывайте про ужас, который стиснет мне горло, когда я, задыхаясь, с колотящимся сердцем пожелаю вернуться назад и сделать, чтобы происшедшее стало непроисшедшим. Все прочее, однако, я, как правило, оставляю таким, как прежде было. Я ведь и раньше никому не прекословил, кроме тех, кто попался мне в сети. И не рисуйте себе картины моего бегства: будто оно меня сломит еще до того, как мною займется судья. Знаю я все про побеги, и чем они заканчиваются - знаю.

Случалось мне и отчаиваться, и заметать следы, быть начеку и все же шаг за шагом предавать себя. Ни один не угодил бы в мои сети, не предай он себя сам. Всякий раз это оказывается не моей победой, а его поражением.

Только не пугайтесь, когда поймете, что ваши слова до меня не доходят. Ничего плохого с вами не случится, вы сами тут абсолютно не при чем. Роль у вас малозначительная. И у меня к вам ни малейших претензий.

Идемте же.

Мы с вами перейдем улицу, а дальше - вдоль домов, и поднимать шум вы не станете. Не станете, поскольку никогда так не делали, да и не научились кричать. Не станете еще и потому, что постараетесь не упустить свой шанс от меня ускользнуть, а бежать лучше втихую. Но ускользнуть невозможно, и нет ведь оснований для побега. С вами, действительно, ничего плохого не произойдет. Я лишь исполню свою миссию, тем самым положив конец затянувшейся охоте на вас. Вам не придется - с отчужденным лицом и отчужденными жестами - предстать однажды перед судьёй, приговор которого вам давно известен. Не придется во время побега потерять лицо, как его потерял я. Не придется, всматриваясь в свое лицо, изменяться в лице. Оно меняется - и вдруг кажется, будто следуешь за кем-то чужим.

Я наблюдал, как изменялось мое лицо. Оно менялось с каждой миссией, и в какой-то момент я предположил, будто тесно срастаюсь с собственной маской. Наблюдал, как постепенно становлюсь незнакомцем для самого себя. Я допустил это, даже слова не посмел сказать, даже не вскрикнул.

Теперь слишком поздно вам учиться кричать.

Как только мы войдем в этот небольшой парк, вы сразу согласитесь со мной, что все довольно просто. Не время паниковать. Вы же обычно уравновешены. Не поддавайтесь страху. Страх искажает черты лица.

У мертвого лицо не должно быть искажено. Хотя… хотя мне не попадались неискаженные лица.

Нет никаких причин для паники. Вы вряд ли ощутите боль. И самое главное: лицо вы не потеряете. Вы сохраните все, что вам когда-либо было присуще. Я не вор. Вы не сможете с чистой совестью утверждать такое. Вам ведь, возможно, придется явиться с повинной. Сначала придется объяснить, почему вы сделали то, что сделали. И не вздумайте угрожать своим молчанием. Нет ничего тайного, что не стало бы явным, когда наступит срок. Но срок так или иначе наступит, вам просто не известны день и час.

ризнайтесь же, объясните, что вас побудило меня обнаружить, только не говорите: дескать, правда открылась сама собой. Потому что в таком случае мне придется спросить вас: какая правда и чья правда?

Признайтесь, вам поручили меня найти и сорвать с меня маску, о которой сам я прежде не догадывался, поручили отобрать у меня паспорт и опечатать квартиру, как это происходит в случае насильственной смерти. Признайтесь, что в ваших глазах и в глазах многих я уже причислен к мертвым - потому что я совершил, что совершил. Не потому ли, что на уличных баррикадах я выжидал и не лез в первые ряды.

Но даже если дело обстоит так, как утверждаете вы, и признаваться вам не в чем, если всё, действительно, лишь случайность... однако вы считаете, что в те дни я должен был рисковать собственной шкурой… и даже если теперь я разделяю ваше мнение… тем не менее, глядите, эшафот готов. Время от времени нужно кого-нибудь казнить, во все эпохи было необходимо, чтобы кто-нибудь поднимался на эшафот… Прислушайтесь, собаки уже рвутся с поводков. Затевается адская охота: большая всеобщая охота на меня, на охотника. Слышите?.. Мне нужно спасаться, пытаться спасти себя - как знаю, как сумею. Это мой последний, самый последний шанс.

В парке вы мне поможете сбросить форму, сложить молитвенно руки… я буду говорить, а вы повторяйте:

«Отец наш дальний, иже на небеси не был, когда я к Тебе приходил, забудь свой Закон, как я его забыл, - повторяйте за мной, - как я, как они, как мы его забыли, потому как ничто по утрам не вспоминалось, не таилось, не выявлялось, не запоминалось, не любилось…»

В парке, там за углом, вы станете своим и моим спасением. И ваше лицо при этом не исказится. И гнать вас не будут, и не распнут, даже не унизят. Вы умрете со светлой улыбкой и ясной головой, когда я свои руки сомкну вокруг вашей шеи, чтобы дыхание смерти заменить дуновением вечности. Вам не придется впадать в отчаяние от того, что вы были охотником. Вы пробудитесь жертвой и спасете меня, тоже делая жертвой. Спасете как жертву. Кто сказал, что жертвой быть хуже, чем палачом.

Слышите, уже захлебываются лаем псы, перед охотой на меня. Стоят настороже машины с рупорами и скорые, белые халаты, психиатрические диагнозы…

Когда я сомкну руки вокруг вашей шеи… будьте готовы, еще готовней, еще, еще готовнее… Или.., или хотя бы кричите. Соберите всё свое молчание за все годы и кричите. Криком кричите, моим криком.

Ну, кричите! Не то я из вашего тела выпущу дух. Убегайте! Защищайтесь! Сопротивляйтесь! Бейтесь! Обличайте, направив на меня указующий перст: он убил, он хотел убить, он случайно не убил! Он виновен, виновен, виновен…

Мадонна в дождевике, под каштанами на парковой скамье, слишком жесткой, чтобы стать ложем…

Схватите меня за руку… схватите меня, удержите меня… крепко меня держите, держите крепко мои руки… держите меня… держите…

Пресвятая Мария, Матерь Божья, Пресвятая Мария, Матерь Божья, Пресвятая Мария, Матерь Божья.

Пресвятая Мария, Матерь Божья - кто разомкнет наши руки…

 

 

 

Додайте Ваш коментар

Ваше ім'я (псевдонім):
Коментар:

eurozine
 


Головна  Статті  Тексти  Переклад  Новини  Тема  Акції  Мистецтво  Лінки  Газета  Редакція  


Дизайн Олександр Канарський ©2007.
При використаннi матерiалiв сайту бажаним є посилання на prostory.net.ua