ГоловнаСтаттіТекстиПерекладНовини
ТемаАкціїМистецтвоЛінкиГазетаРедакція
Славой Жижек: «Ми не маримо, ми отямилися зі сну, який обернувся на страхіття» - ПРОSTORY - український літературний журнал Славой Жижек: «Ми не маримо, ми отямилися зі сну, який обернувся на страхіття» Саша Протяг: ~многолетники (которые здесь растут) как однолетники~ - ПРОSTORY - український літературний журнал Саша Протяг: ~многолетники (которые здесь растут) как однолетники~ Все люди – монстры, стоит им только проветрить свою броню - ПРОSTORY - український літературний журнал Все люди – монстры, стоит им только проветрить свою броню
Друкувати

1986 год, 1 мая, день всеобщей непричастности

- Как мы будем жить?            
- Весело, но не долго.            
Киевская пословица 1986-ого года            
          
Радиация враждебна и прозрачна, её перемещения нельзя наблюдать, как перемещения противника, ей не нужна виза; хоть она и не желанный гость, она легко преодолевает государственные границы. Она никому не принадлежит. Но её можно потреблять..           
          
Больше двадцати лет назад на первомайскую демонстрацию вышли киевляне - дети, обязательные для подобных мероприятий девочки в белых гольфах, журналисты, милиция, на трибуны поднялось начальство. Пристальное разглядывание всеобщего трагического события гипнотизирует, и тем самым заставляет в чем-то соглашаться с ним.           
          
Опубликованы многочисленные воспоминания свидетелей, родственников погибших, ученых. Память о Чернобыле эпизодична. Если попытаться найти исходную точку, начало, объединяющее воспоминания – это боль. Каждый фрагмент, каждый образ рассказывает о разновидностях боли, идет ли речь о смертельной опасности, о пожарнике, превратившемся в «живой реактор», «сплошную рану», или об эпизодах всеобщего празднования и велогонок Мира. В воспоминаниях очевидцев и интервью почти ничего не говориться о каких-либо формах ответственности, или о возможности кого-то к этой ответственности призвать.           
          
День солидарности трудящихся, уравнивание всего, что является из ряда вон выходящим, испорченный социальный механизм, - система слишком могущественна, чтобы её можно было ощутить, как «свою», она слишком опутывает, постоянно навязывает; демонстрирующие устали, они хотят признать в себе только функцию чужого рекламного аппарата, и в этот момент воздух, которым они дышат, становится непривычно вредным.           
          
Так получилось, что маленькими мальчиками из Андерсена, которые увидели, что король голый, стали в тот год несколько миллионов человек. Когда же все почувствовали себя обманутыми? Представляется общая давка на вокзалах, люди, протягивающие в окна поездов детей, киевляне закрывают форточки и моют окна, пьют каберне, потому что красное вино спасает от радиации. Возможно, участники большинства советских демонстраций – всего лишь потребители порядка, созданного другими. В тот день их позвали на улицу те, для кого первое мая – явление знакомое, очевидное, а радиация новое и невидимое. Консервативное руководство страны должно выбирать между понятным и необозримым, прозрачным; что оно выберет? Естественно, первомайскую демонстрацию.           
          
Именно в этом случае, как ни в каком другом, потребление порядка, установленного другими, создает поле для маневра. Демонстрация 1986-ого года может стать символом, доказательством того, что люди на протяжении многих лет играли в чужую игру, и даже не играли, не соучаствовали, а были каким-то неопределённым объектом, передвижной эйфорической и послушной массой. В таком случае первомайскую демонстрацию, больше чем всю Чернобыльскую аварию, можно считать утопической точной отсчета, событием, выражающим непреодолимое расстояние между властью и обществом на нашей территории. Потому что это единственная демонстрация, в которой символическое содержание совпало с реальным.           
          
Заполнение улиц, участие в массовой политической акции – дело для украинца, как и для любого постсоветского человека, привычное. Бесчисленное повторение одной и той же необходимости играть в чужую игру разными способами приводит к тому, что у игры вырабатывается иммунитет против поломок, а в этом пространстве глобально чужой игры, собственное пространство возникнуть практически не может.           
          
Выход на демонстрацию – тут нет и тени сопротивления. Участие в оранжевой революции – воплощенный протест.           
          
И здесь и там речь идет об отчужденности от последствий и жесте разочарования: именно так мы всё себе и представляли. Стыд и возмущение присутствуют, но в тех формах, которые позволяют существующему порядку оставаться без изменений. Значит, мы готовы продолжать и выходить. Возникает ощущение, что та первомайская демонстрация не закончилась до сих пор.           
      
      
    
    
    
 

Додайте Ваш коментар

Ваше ім'я (псевдонім):
Коментар:

eurozine
 


Головна  Статті  Тексти  Переклад  Новини  Тема  Акції  Мистецтво  Лінки  Газета  Редакція  


Дизайн Олександр Канарський ©2007.
При використаннi матерiалiв сайту бажаним є посилання на prostory.net.ua